Венецианский живописец эпохи Возрождения. Карпаччо родился в Венеции ок. 1460; испытал влияние Джованни и Джентиле Беллини, а также Антонелло да Мессины, Джорджоне и Андреа Мантеньи. Работал главным образом в Венеции. Самые значительные произведения художника — несколько циклов картин, созданных им для венецианских религиозных братств, с изображением сцен из житий их святых покровителей. Эти работы дают представление о церемониальной стороне жизни Венеции того времени. С 1490 по 1495 Карпаччо написал для Скуолы ди Сант Орсола серию картин, иллюстрирующих легенду о св. Урсуле(ныне в галерее Академии в Венеции).

Согласно предположению Т. Пиньятти(1958), Карпаччо был сыном Пьеро Скарпацца, торговца кожами, который предпочел сменить свое имя на имя Карпаччо. Творчество художника занимает важное место в истории венецианской живописи XV в. Исследователи еще не пришли к единому мнению относительно истоков его творчества. Так, справедливо отклонив гипотезу об обучении у Бастиани, считают, что он испытал влияние Джентиле Беллини и в особенности Антонелло да Мессины через Альвизе Виварини и Бартоломео Монтанью. Редкие для венецианской живописи вкус и стиль Карпаччо можно объяснить также воздействием фламандского искусства или искусства других регионов Италии(Феррары, Марке, Умбрии, Лациума, Тосканы), которые, однако, должны были повлечь за собой многочисленные поездки художника, хотя сведений о них мы не имеем. Гипотеза о путешествии Карпаччо на Восток еще менее обоснована. Любовь Карпаччо к темам, напоминающим восточный мир, объясняется его интересом к ксилографиям Рёйвиха или наблюдениями из венецианской жизни того времени; вместе с тем эта любовь отвечает исключительной живости фантазии художника.

К раннему периоду творчества Карпаччо относят картину« Христос среди апостолов»(прежде — собрание Контини-Бонакоси), которая по трактовке объемов напоминает работы Антонелло, алтарь« Мадонна с четырьмя святыми», в котором чувствуется влияние Монтаньи(Виченца, музей), а также еще строгий по стилю полиптих из собора в Дзаре, созданный в последнее десятилетие XV в.

В цикле« История святой Урсулы», исполненном в 1490—1496 для Скуолы ди Санта-Урсула(которая, как недавно установлено, находилась рядом с апсидой базилики Санти-Джованни э Паоло в Венеции), творческая индивидуальность Карпаччо проявляется уже во всей своей полноте. Восемь полотен посвящены жизнеописанию святой(ныне — Венеция, гал. Академии), однако сцены исполнены не в хронологическом порядке. Этот цикл во многом вдохновлен« Золотой легендой» Жака де Воражина: «Приезд английских послов к королю Бретани», «Прощание с послами», «Возвращение послов», «Прощание Урсулы и Эрея с родителями»(1495), «Встреча паломников с Папой», «Сон св. Урсулы», «Приезд в Кельн»(1490), «Мученичество паломников и похороны святой»(1493). Работа заняла чуть больше пяти лет и была закончена в 1496(точная дата алтарной картины с изображением« Св. Урсулы во славе», обычно датируемой 1491, не известна; скорее всего, она написана позже). Повествовательный дар Карпаччо находит здесь благодатную почву: художник дотошно исследует каждую деталь, любой эпизод, он сводит событие религиозной жизни к рассказу о человеческой судьбе, удивительно занимательной и относящейся к миру фантазии, радости и изобилия. Однако рассмотрение творчества Карпаччо исключительно на основании его« иллюстраций»(хотя и бесспорных), как это было принято до появления фундаментальных исследований Фьокко, равносильно непониманию нового смысла его живописи, основанного на четком анализе формы, верном знании перспективы, организующей пространство, богатстве и яркости красок, которое в каком-то смысле предвосхищает тональный колорит XVI в. Гуманистическая культура того времени, столь популярная в Венеции, является основой образных исканий Карпаччо и объясняет сложность его поэтического мира.

Об этом легче судить, если сравнить его произведения с холодным и более поверхностным повествованием в работах Джентиле Беллини, соперника Карпаччо в цикле« Истории Креста», созданного для Скуолы ди Сан-Джованни Эванджелиста. Замечательная картина« Чудо св. Креста»(1494, Венеция, гал. Академии), действие которой развивается рядом с Мостом Риальто, является ценным свидетельством о жизни Венеции XV в. Другие произведения этого периода(«Кровь Христова», 1496, Удина, музей; «Святое собеседование», Авиньон, Пти Пале; работы во Дворце дожей, 1501 и 1507) погибли в пожаре 1577. В Скуола ди Сан-Джорджо деи Скьявони(1501−1507) художник создал серию сцен из жизни св. Иеронима(«Св. Иероним и лев в монастыре», «Похороны св. Иеронима», «Видение св. Августина») св. Трифона и св. Георгия(«Битва св. Георгия с драконом», «Триумф св. Георгия»). Красноречие рассказчика черпает здесь свою силу в пересечении реального и сказочного и обогащается более динамичными ритмами и большей глубиной человеческих чувств. Сложная композиция представляет сцены в очень широкой перспективе, а архитектура, вызывающая ассоциации с Востоком, напоминает ломбардскую школу.

Видение Карпаччо« через увеличительное стекло» одинаково привлекает и реальный мир, и мрачные фантазии. Вкус к мрачному хорошо прослеживается в двух шедеврах художника — «Размышления о страстях Христовых»(Нью-Йорк, музей Метрополитен) и «Плач над мертвым Христом»(БерлинДалем, музей). Обе картины написаны на одну и ту же тему — «Оплакивание Христа», но Карпаччо здесь ограничивается лишь деталями, не преувеличивая ясность пейзажа и неба и не акцентируя разноцветных и проворных животных. Та же самая детализация оживляет и картину венецианской праздности в «Дамах на балконе»(Венеция, музей Коррер), которыми восхищался Рёскин; она же подчеркивает прозрачность воздуха и хрупкость сада, который создает чудесное обрамление воинственного образа« Рыцаря в пейзаже»(1510, Лугано, собрание Тиссен-Борнемиса). Наряду с этими произведениями, где господствуют фантазия и свобода эксперимента, Карпаччо создает монументальную композицию« Принесение во храм» для ц. Сан-Джоббе(1510, Венеция, гал. Академии), в которой отразились глубокие размышления над пластическими открытиями Джованни Беллини.

Творческая сила мастера, передающая мироощущение XV в., словно ослабевает под натиском« современности», зарождавшейся славы венецианского чинквеченто. Вместе с тем участие мастерской, которое чувствуется уже в шести сценах из жизни Богоматери, написанных для Скуолы дельи Альбанези(ныне — Бергамо, академия Каррара; Милан, пинакотека Брера; Венеция, музей Коррер и Ка д"0ро), часто утяжеляет его произведения. Сцены из жизни св. Стефана, созданные для Скуолы ди Сан-Стефано(1511- 1520, Милан, пинакотека Брера; Париж, Лувр; Штутгарт, Гос. гал.; Берлин-Далем, музей), сохраняют, особенно в некоторых эпизодах(«Диспут», 1514, Милан, пинакотека Брера; «Проповедь», Париж, Лувр), яркую цветовую гамму, конкретность пространства, четкость форм и прозрачность воздуха — все то, что отличает лучшие произведения Карпаччо. Однако поздние работы художника, часть которых была разделена между его сыновьями, Бенедетто и Пьеро, свидетельствуют о закате творчества Карпаччо, ставшего более сухим и академичным(произведения из собора и музея в Каподистрии).

Почерпнуть какие-либо подробные сведения о Карпаччо из современных ему документальных источников практически невозможно. Лишь очень немногие моменты его жизни нашли в них отражение. И это весьма странно: ведь художник был известен всей Венеции. Он был своим человеком в мастерской Джованни Беллини, еще ближе знал его брата, Джентиле. Его работы пользовались известностью уже тогда, когда Джорджоне и Тициан только-только начинали свой творческий путь. Тем не менее, даже о Джорджоне (хотя он умер совсем молодым) известно больше, чем о Карпаччо.
Как он воспитывался? У кого получил художественное образование? Об этом можно говорить только предположительно. Так, большинство исследователей полагает, что Карпаччо учился у Джентиле Беллини. По крайней мере, именно он назван его учителем у старых авторов. Однако те ранние работы Карпаччо, что дошли до нас, опровергают это утверждение и позволяют предположить, что он постигал азы ремесла в мастерской какого-либо второстепенного живописца (таких было в Венеции предостаточно), а в мастерскую Джентиле Беллини пришел уже не учеником, а младшим товарищем и коллегой.
В семье Беллини наш герой был, по-видимому, принят на самой дружеской ноге. Давно установлено, например, что он имел свободный доступ к альбомам рисунков Якопо Беллини (отца Джованни и Джентиле Беллини). Надо полагать, что простому знакомцу этих альбомов не показали бы. Да и вообще Джентиле Беллини очевиднейшим образом покровительствовал Карпаччо. Именно его он выбрал себе в помощники, приступив к работе над пятью историческими полотнами для Дворца Дожей в 1507 году. И именно его в следующем году назначил председателем комиссии, долженствовавший определить сумму вознаграждения Джорджоне за выполненные им фрески Немецкого подворья. Что касается материальной стороны существования Карпаччо, то его жизнь, как кажется, была «обставлена» очень и очень неплохо. Мастер никогда не оставался без заказов (даже и тогда, когда на небосклоне Венеции уже в полную силу светила яркая звезда Тициана, для Карпаччо все равно находилась работа). Его «постоянными клиентками» были религиозные общества (или. как называли их тогда, «братства») Венеции - скуолы. Три известнейших его цикла были написаны именно для них. Первый из них - «История святой Урсулы» - был заказан ему в 1488 году представителями Скуола ди Сант-Орсола. Второй (единственный, по сию пору находящийся на своем «исконном месте») заказала ему Скуола ди Сан-Джорджо в 1502 году. И, наконец, третий, «Историю святого Стефана», он написал по просьбе Скуола ди Сан-Стефано, объединявшей венецианцев-шерстяников, в 1511-20 годах.
Помимо того, Карпаччо вместе с Джентиле Беллини и другими живописцами участвовал в создании цикла «История реликвии» и регулярно «подрабатывал» во Дворце Дожей, что тоже обеспечивало неплохой доход (впервые он участвовал в его украшении в 1501 году). Все эти заказы давали ему возможность жить если не роскошно, то, во всяком случае, безбедно. Венеция любила Карпаччо (хотя, может, и не так баловала его, как Тициана), и он платил ей взаимностью. Во многих его работах мы найдем венецианские улицы и дома, с любовной точностью перенесенные на холст. Особенно показательно в этом отношении «Чудо с реликвией», где перед нами предстает захватывающая дух панорама города. А «Лев святого Марка», написанный художником уже в преклонном возрасте, - это одновременно и гимн Венеции, и признание ей в своих нежных чувствах.
В самые поздние годы Карпаччо, очевидно, работал очень мало. После 1520 года он не создал ни одной значительной картины. Последнее, что он сделал, -украсил росписью створки органа в Каподистрии. Эта работа была выполнена в 1523 году, за три года до смерти художника.

Картины художника

"Nullus enim locus sine genio est": "Ибо нет места без гения" - говорили древние. Незабвенный Петр Вайль назвал Витторе Карпаччо "гением места" Венеции, ее хранителем и добрым духом. Поговорим о Карпаччо и вспомним Вайля.

Витторе Карпаччо. Две венецианки.
Около 1510 г. Дерево, масло, 94,5 х 63,5 см
Музей Коррер, Венеция

«Что влечет к полноватым теткам, грузно усевшимся на алтане (алтана - терраса на
крыше венецианского дома - М.А.) с собаками и птицами, почему нельзя оторвать глаз
от их лиц и взглядов, застывших в вечном ожидании неведомо чего?» - задается вопросом
Петр Вайль, размышляя в своей книге «Гений места» о картине венецианского художника
Витторе Карпаччо (ок.1460-1536) «Две венецианки». Почему именно эту картину Джон
Рёскин, властитель дум художников и эстетов 19 столетия, назвал «прекраснейшей
картиной в мире»? Почему именно она висела в мастерской Амедео Модильяни?
Почему в Венеции, которая, как лагуна - водою, наполнена прекрасными творениями
великих живописцев, этой небольшой скромной картине выделено почетное место
в музее Коррер?

Две женщины, молодая (поспорим с Вайлем, несправедливо назвавшим ее «теткой») и
пожилая, сидят на террасе в окружении домашних любимцев. С легкой руки Джона Рёскина
этих женщин в течение всего19 века считали преуспевающими венецианскими куртизанками.
В этом заблуждении были в первую очередь повинны детали одежды: слишком откровенные
декольте и пара лежащих на полу венецианских цокколи - туфель или шлепанцев на очень
высокой платформе. Именно такую обувь носили, как тогда считалось, венецианские
куртизанки. О том, что изображенные на картине женщины - куртизанки, говорили, казалось,
и их застывшие в ожидании (конечно же, клиента) лица, и записочка (конечно же, от клиента),
которую прижимает лапой большая собака. Эта трактовка настолько укоренилась, что Павел
Муратов, рассказывая в своих «Образах Италии» (1910) о свободных венецианских нравах,
первым делом вспоминает «Двух куртизанок», как в ту пору называли картину.

Цокколи на картине Карпаччо "Две венецианки"
и венецианские цокколи начала 17 века.

В 20-м веке доброе имя двух венецианок был восстановлено. Прежде всего, на вазе,
которая стоит на балюстраде, обнаружился герб заказчиков, благородного венецианского
семейства Торелли. Что до одежды - так в ренессансной Венеции вполне порядочные
дамы, подчиняясь моде, щеголяли с обнаженной грудью, а цокколи носили замужние
женщины, отнюдь не только куртизанки. Более того - изображение на картине пары обуви
символизирует супружество. «Прочитав» детали картины как символы искусствоведы нашли
сразу несколько весомых подтверждений того, что мы видим перед собой вовсе не куртизанок,
а верных жен. Белый платок в руке младшей дамы - не призывный знак для кавалера, а символ
чистоты, равно как и жемчужное ожерелье. Миртовое деревце в верхнем правом углу, а также
собаки - символы супружеской верности; гранат, лежащий на балюстраде, обозначает
плодородие и процветание; двое голубков и попугай - атрибуты Девы Марии, кроме того,
попугай на семейных портретах символизирует супругу. Возможно, изображения птиц имеют
еще какое-то аллегорическое значение, связанное с характерами или именами женщин.
(Сторонники теории «куртизанок», впрочем, не сдают позиций, указывая на то, что гранат -
плод богини любви Венеры - и пара «венериных голубков» обозначают чувственность
и сладострастие.)

Собаки - символ супружеской верности

Итак, перед нами, очевидно, мать с дочерью или свекровь с невесткой, терпеливо
ожидающие… кого? Оторвав, в поисках ответа, взгляд от двух женских фигур, мы замечаем,
что с картиной далеко не все в порядке. Она резко обрезана слева - «за кадром» оказалась
почти половина фигуры мальчика, от большой собаки на картине остались лишь фрагменты
морды и передних лап. Не сразу бросается в глаза, что картина обрезана и сверху: стебель
в вазе уходит за раму, а самого цветка на картине нет.

Витторе Карпаччо. Охота в лагуне.
Музей Гетти, Лос-Анджелес

Что, кроме собаки, было изображено слева, кто составлял компанию двум венецианкам, мы
пока не знаем, и, возможно, не узнаем никогда. А вот верхняя часть картины счастливо
обнаружилась в Лос-Анджелесе, в музее Пола Гетти. Авторитетная исследовательница
итальянского Ренессанса профессор Патрисия Фортини Браун в начале 1990-х годов
«приставила» сверху к венецианской картине хранящуюся в США работу (предположительно
Карпаччо) «Охота в лагуне». Обе картины идеально совпали, образовав единое произведение
(общая высота доски почти 170 см), неизвестно когда и по каким причинам варварски
разрезанное. Связующим звеном двух картин и подсказкой для складывания этого «пазла»
стал цветок, стебель которого, уходя за край «Венецианок», продолжается в «Охоте». Цветок
стал еще одним доказательством того, что Карпаччо изобразил отнюдь не куртизанок: это
белая лилия, символ Девы Марии. И, наконец, стало окончательно ясно, кого ждут дамы:
мужей-охотников.

«Охота в лагуне» и «Две венецианки».
Реконструкция картины Карпаччо.

Неподвижные фигуры двух женщин контрастируют с динамичной сценой охоты: летят по
водам лагуны узкие быстрые лодки, охотники энергично натягивают луки, гребцы налегают
на весла, взмывают в небо птицы. Но почему в натянутых луках не видно стрел? Почему
охотники выпускают в птиц какие-то маленькие шарики? Почему птицы не боятся охотников:
вьются рядом с лучниками, садятся на борта лодок? Одно из весьма убедительных объяснений
этих странностей в том, что Карпаччо изобразил, причем с большой точностью, вовсе не охоту
на птиц, а… рыбалку, в которой птицы - дрессированные бакланы с подрезанными крыльями -
не добыча охотников, а их помощники. Лучники стреляют шариками из обожженной глины
рядом с птицами, чтобы побудить их бросаться в воду и вылавливать крупных рыб. Куда
увлекательнее, чем сидеть на берегу с удочками!

Знатоки истории охоты и рыболовства утверждают, что такой оригинальный способ рыбалки,
до сих пор популярный на Дальнем Востоке, был распространен в эпоху Возрождения на
севере Адриатики и, возможно, именно с Востока и был туда привезен. Однако сторонники
того, что у Карпаччо изображена все-таки охота на птиц, считают, что лучники стреляют
по бакланам, а стрелы заменили обожженными шариками, чтобы не повредить оперение
птиц. Так или иначе, за картиной прочно закрепилось название «Охота в лагуне».

Тромплей на оборотной стороне
"Охоты в лагуне"

Оставим специалистов спорить о том, охотятся или рыбачат персонажи картины, и
посмотрим на обратную сторону доски, на которой было написано это некогда единое
произведение. Кстати, анализ древесного среза еще раз подтвердил родственность обеих
частей картины. В «Венецианках» оборотная сторона доски сильно стесана, в то время как
изнанка «Охоты» преподносит нам сразу два сюрприза. Во-первых, на обороте доски написана
иллюзорная «обманка»-тромплей: стенка, вдоль которой натянута тесьма с заткнутыми за нее
записочками, совсем как настоящими. Во-вторых, отчетливые следы от металлических креплений
на оборотной стороне «Охоты» позволяют утверждать, что сохранившаяся доска слева крепилась
к другой доске, и обе части складывались, как листок бумаги, перегнутый по вертикали. Что это
было: складная дверца шкафа или невысокая дверь? Возможно, это были створки расписных
оконных ставень, подобных тем, которые изобразил Карпаччо на картине «Сон Святой Урсулы»?
Но если была одна складная дверца или створка, от которой осталась половина, то, возможно,
существовала и вторая, симметричная? Так или иначе, в закрытом виде створки представляли
собой многофигурную композицию, а когда они открывались, хозяев веселили «обманки»
с «записочками».

Витторе Карпаччо. Окно с расписными ставнями
а картине «Сон Святой Урсулы».1495 г.

Итак, «самая прекрасная картина в мире» оказалась всего лишь случайным фрагментом, одной
четвертой или даже одной восьмой частью произведения Карпаччо! Означает ли это, что тонкий
ценитель и знаток живописи Джон Рёскин, а вслед за ним и многие другие, ошибались, превознося
художественное совершенство «Венецианок»? Пожалуй, нет. Возможно, любую другую картину
такое жесткое фрагментирование уничтожило бы, но не работу Карпаччо. Восхищаясь этим
фрагментом как полноценным произведением, видя в нем эстетически законченное целое,
Рёскин проявил особую прозорливость и тонкий вкус.

Схема реконструкции складных ставень с картиной Карпаччо

Карпаччо, которого считают одним из родоначальников жанровой живописи, - мастер эпизода.
Он владел особым даром выстраивать живые, самодостаточные, полные занятных и трогательных
деталей сцены внутри своих произведений так, что, выделенные из общего целого, укрупненные,
как бы очищенные, они обретают новую, поразительно близкую современному мироощущению
выразительность. Карпаччо - прекрасный мастер венецианского Возрождения, но стоит вычленить
из его работ отдельные фрагменты - и перед нами предстает не просто очень хороший художник,
а истинный гений. Чем сильнее увеличение, тем выразительнее деталь. Чего стоит одна лишь
женская рука, почти машинально сжимающая тонкую лапку комнатной собачки, доверчиво
прильнувшей к коленям хозяйки!

Окно со складными ставнями.
Начало 20 века, Испания

Как замечает Петр Вайль, «выстраивая увлекательные сюжеты, в своем внимании к мелочам,
Карпаччо словно предвидел, что картины начнут репродуцировать в альбомах подетально».
Именно такое «подетальное фрагментирование» произвели когда-то с работой Карпаччо,
разъединив расписные створки и распилив одну из них. Мы не можем не сокрушаться об
утраченных частях творения художника, но и не можем не восхищаться этим столь созвучным
искусству гораздо более поздних времен фрагментом. Вынужденная случайность фрагментирования
картины обернулась композиционной свободой и глубиной интерпретации. Фигура неловко
ссутулившейся женщины, в позе которой столько естественности и правды, перенеслась из правого
нижнего угла композиции на передний план, стала главной. И благодаря этому основным мотивом
картины стал щемящий контраст расцветающей молодости и увядающей зрелости. Он блистательно
выражен не столько литературно, сколько пластически: через перекличку поз и ритмику рук, через
схожесть причесок и профилей, которые словно принадлежат одной и той же женщине,
переносящейся сквозь время в свое прошлое или будущее. Так рассказ об охоте в лагуне
превращается в рассказ о человеческих судьбах.

Витторе Карпаччо (ок. 1455 или 1465, Венеция, - ок. 1526, возможно Каподистрия, ныне Копер, Словения) - итальянский живописец Раннего Возрождения, представитель венецианской школы.

Биография Витторе Карпаччо

Родился в семье меховщика в Венеции. Учился и работал у Джентиле Беллини в Венеции.

У Витторе Карпаччо сложились очень теплые отношения с семейством Беллини.

Вполне возможно, что в 1505-1506 годах Карпаччо мог познакомиться с Альбрехтом Дюрером, который проживал в то время в Венеции и часто посещал мастерскую Джованни Беллини.

Собственно, почерпнуть какие-либо подробные сведения о Карпаччо из архивных документальных источников практически невозможно. И это представляется весьма странным: ведь художник Витторе Карпаччо был известен всей Венеции. Поэтому о семье Карпаччо сказать что-либо определенное сложно, кроме того, что его сыновья Пьетро и Бенедетто также стали художниками. Более того, невозможно даже установить точную дату смерти самого Карпаччо.

Последнее документальное упоминание о художнике Витторе Карпаччо относится к 28 октября 1525 года.

А 26 июня 1526 года его сын Пьетро написал письмо, из которого следует, что в это время Витторе Карпаччо уже не было в живых.

Творчество Карпаччо

Следует отметить, что Карпаччо был не только мастеровитым и талантливым живописцем, но и весьма образованным человеком.

В некоторых работах Карпаччо встречаются надписи на древнем арамейском языке, подписывался он довольно часто латинизированным именем Victor Carpathius.

Легендарные священные события Карпаччо трактовал как реальные сцены, развернутые в пространстве современной ему Венеции, включал в них городские пейзажи и интерьеры, многочисленные жанровые детали, ярко воссоздающие быт горожан (циклы картин из жизни святой Урсулы, 1490-1495, Галерея Академии, Венеция, а также святых Георгия и Иеронима, 1502-1507, Скуола ди Сан-Джорджо дельи Скьявони, Венеция).

Постоянными заказчиками работ художника были религиозные общества или братства Венеции - скуолы.

Три известнейших библейских цикла Карпаччо были написаны именно для них. Вероятно, в 1492 году Карпаччо совершил путешествие в Рим.

По возвращении из этой поездки в картинах Карпаччо появляются черты, указывающие на знакомство художника с фресками Сикстинской капеллы.

Кроме выполнения заказов венецианских религиозных братств, Карпаччо вместе с Джентиле Беллини и другими живописцами участвовал в создании цикла росписей и картин «История реликвии» во Дворце Дожей. Карпаччо, по-видимому, очень любил свой родной город. Он написал немало картин с венецианскими видами, например, «Чудо реликвии Святого Креста», в которой изобразил захватывающую дух панораму города. А картина «Лев святого Марка», написанная художником уже в преклонном возрасте, по сути является гимном Венеции.

Карпаччо Витторе Картины и биография Карпаччо Витторе (Carpaccio Vittore) (около 1455 или 14 - около 1526). Итальянский живописец Раннего Возрождения. Родился в семье меховщика в Венеции. Учился и работал у Джентиле Беллини в Венеции. У Витторе Карпаччо сложились очень теплые отношения с семейством Беллини.

Вполне возможно, что в 1505-1506 годах Карпаччо мог познакомиться с Альбрехтом Дюрером, который проживал в то время в Венеции и часто посещал мастерскую Джованни Беллини. Следует отметить, что Карпаччо был не только мастеровитым и талантливым живописцем, но и весьма образованным человеком. В некоторых работах Карпаччо встречаются надписи на древнем арамейском языке, подписывался он довольно часто латинизированным именем Victor Carpathius. Легендарные священные события Карпаччо трактовал как реальные сцены, развернутые в пространстве современной ему Венеции, включал в них городские пейзажи и интерьеры, многочисленные жанровые детали, ярко воссоздающие быт горожан (циклы картин из жизни святой Урсулы, 1490-1495, Галерея Академии, Венеция, а также святых Георгия и Иеронима, 1502-1507, Скуола ди Сан-Джорджо дельи Скьявони, Венеция). Постоянными заказчиками работ художника были религиозные общества или братства Венеции - скуолы. Три известнейших библейских цикла Карпаччо были написаны именно для них.

Вероятно, в 1492 году Карпаччо совершил путешествие в Рим. Молодой рыцарь, 1510, Музей Тиссен-Борнемиса, МадридМертвый Христос, 1520 Государственный музей, Берлин Размышления о Страстях Христовых 1510, Музей Метрополитен, Нью-ЙоркЧудо реликвии Святого Креста 1494, Галерея Академии, Венеция По возвращении из этой поездки в картинах Карпаччо появляются черты, указывающие на знакомство художника с фресками Сикстинской капеллы. Кроме выполнения заказов венецианских религиозных братств, Карпаччо вместе с Джентиле Беллини и другими живописцами участвовал в создании цикла росписей и картин «История реликвии» во Дворце Дожей. Карпаччо, по-видимому, очень любил свой родной город. Он написал немало картин с венецианскими видами, например, «Чудо реликвии Святого Креста», в которой изобразил захватывающую дух панораму города. А картина «Лев святого Марка», написанная художником уже в преклонном возрасте, по сути является гимном Венеции. Собственно, почерпнуть какие-либо подробные сведения о Карпаччо из архивных документальных источников практически невозможно.

И это представляется весьма странным: ведь художник Витторе Карпаччо был известен всей Венеции. Поэтому о семье Карпаччо сказать что-либо определенное сложно, кроме того, что его сыновья Пьетро и Бенедетто также стали художниками. Более того, невозможно даже установить точную дату смерти самого Карпаччо. Паломники и папа Кириак, 1492Сон святой Урсулы, 1495Святой Георгий, поражающий дракона, 1516 Прибытие святой Урсулы и паломников в Кельн, 1490Капелла Сан Джорджио Маджоре, ВенецияРаспятие и умерщвление десяти тысяч, 1515 Две венецианские дамы, 1510Проповедь святого Стефана, 1514Портрет женщины 1498Мадонна с младенцем И святые, 1500-еСпаситель и четыре апостола, 1480 Последнее документальное упоминание о художнике Витторе Карпаччо относится к 28 октября 1525 года. А 26 июня 1526 года его сын Пьетро написал письмо, из которого следует, что в это время Витторе Карпаччо уже не было в живых. В последние годы жизни Карпаччо работал очень мало.

После 1520 года он не создал ни одной значительной картины. Последней работой художника стала роспись органа в Каподистрии в 1523 году. Стремление к созданию целостной картины мироздания уживается в произведениях Витторе Карпаччо с увлекательный повествовательностью, поэтической и несколько наивной свежестью деталей. Тонко передавая эффект смягчения световоздушной средой звучания локальных цветовых пятен, Карпаччо подготовил колористические открытия венецианской школы живописи 16 столетия. Примечание. 1.

Клик по миниатюре картины переход на страницу скрипта изображения, регулировка от 25 до 200%. 2. Клик по названию картины переход на страницу с изображением максимального размера и описанием. Искусство Франции.

Парижские художники, скульпторы, архитекторы, мастера гравюры. История зарубежного искусства. От эпохи романского стиля и готики средневековья до современности. Венецианская штукатурка применяется для финишной отделки стен в помещениях.